ПЕРЕВОДЧИК
Юлий Леонидов
Подниматься становилось все тяжелее. Лошадь едва взбиралась по скалистой тропинке, теряя одинокие камни и куски грязи из-под копыт. "Неужели придется спешиваться," - морщась от досады, подумал командор конкистадоров синьор Альварес и раздраженно ткнул шпорами в бока изможденной кобылы. Зной достиг своей максимальной власти над путниками. Беспощадные лучи солнца словно вонзались в позолоченный панцирь командора. Редкие ветки норовили ударить в лицо и синьору Альваресу постоянно приходилось поправлять тяжелый металлический шлем .
-Удивительно, - пробормотал он, - как индейцы только могут жить в этих местах.
- Что вы сказали, синьор? - услужливо спросил бежавший рядом с лошадью переводчик Баско.
Альварес не удостоил ответом молодого конкистадора. Дорога становилась невыносимой. Зачем он только решился отправиться в эти горы, узнав от губернатора Нуньеса де Бальбоа про ясновидящего старика-индейца, живущего у озера на вершине. Надежда разузнать про кладовые золота, мечта наткнуться на золотую жилу, найти ее быстро и скрытно от всевидящего губернатора Нуньеса? Неужели это причина его нынешних страданий?
Альваресу хотелось разозлиться на золото, но это было выше его сил. Золото стало главным смыслом его жизни, слепым и беспощадным кумиром, не дающим ни минуты покоя своему влиятельному рабу.
- Золото, - впадая в забытье, подумал Альварес, и золотой дождь засиял перед его глазами миллионом дразнящих искр, потоком безумных звезд, сверкающих, несущихся прочь в бесконечность вселенной...
Когда синьор Альварес очнулся, уже смеркалось. Багровый закат пробивался сквозь дыры в полотнище вигвама. На циновке поодаль дремал Баско. Оружие и доспехи лежали рядом. Командор осторожно отодвинул полог. Его лошадь стояла посреди поляны, среди других, неспеша угощаясь сочной травой. Конкистадоры сидели у костра, тихо переговариваясь и не обращая внимания на окружившую их индейскую детвору.
- Что здесь происходит? - с обычной раздражительностью крикнул Альварес. Завидев командора, воины выстроились у костра.
- Синьор, - радостно взвизгнул из глубины вигвама Баско, - как я рад, что вы пришли в себя. После того, как вы упали с лошади на той тропе, местный шаман хлопотал над вами целых три дня. Но мы знали, что все будет хорошо. Он обещал, что к сегодняшнему закату...
- К черту! - взревел Альварес, - что это ты городишь, "упал с лошади", я лучший наездник в Андалузии.
- Старик сказал, что вы столкнулись с ветром в горах и он забрал вас к себе на три дня, - растерянно пробормотал Баско.
- Три дня? - продолжал рычать командор, - Мы здесь сидим три дня, и ты не мог меня разбудить? Да ты знаешь, что подумает о нас губернатор Бальбоа? Будет каленым железом допытываться, где золотая жила. Никогда не поверит, что командор Альварес проторчал без дела три дня в индейской деревне. Немедленно трубить в поход! Трогаемся этой же ночью.
- Но, синьор, вы ведь так и не говорили со стариком, - робко заметил Баско.
- Чертов старик, - подумал Альварес, - все из-за него. Теперь не оберешься хлопот с губернатором. Однако, вернуться и ничего не сказать о старике, нельзя. Бальбоа еще больше заподозрит неладное.
- Мы еще могли бы успеть до темноты, - робко продолжал Баско.
- Давай, тащи его сюда! Справимся за десять минут с этим краснолицым шакалом.
- Синьор, нам лучше подняться к нему. Это всего лишь каких-то сто шагов, а зря сердить местных индейцев стоит ли перед ночной дорогой через лес.
- Жечь их надо, шакалье отродье, - огрызнулся Альварес,- давай, веди быстрее, показывай, где там еще его пещера.
Около вигвама главного шамана, стоящего чуть поодаль от основного селения, земля не была вытоптана, как везде. Было ясно, что и дети, и взрослые стараются обходить это место.
Перед входом сидел одинокий индеец, вооруженный маленьким топориком, и не то со страхом, не то с почтением поглядывал на задернутый полог.
Синьор Альварес и Баско приблизились к вигваму. Индеец, сидевший у входа, окинул их быстрым взглядом и уставился на вигвам, словно ожидая приказа. Через мгновение из глубины раздался низкий скрипучий голос и индеец почтительно приоткрыл полог.
- Он приглашает нас к огню, - перевел Баско.
- Я, командор Альварес, посланник губернатора его величества королевы Испании, синьора Нуньеса де Бальбоа, - дыханием бури ворвался в вигвам его голос.
- Я читал о тебе в книге судеб, командор, - спокойно ответил старик.
- Он слышал о вас, великий синьор, - перевел Баско.
- Я хочу знать, есть ли золото в этих горах, - обрезал Альварес.
- Ты найдешь его, пришелец, - ответил старик.
- Где? - вскрикнул от нетерпения Баско, но старый индеец даже не взглянул на него.
- Я хочу поведать тебе о том, что написано в книге судеб, командор, - сказал старик, помешивая в огне коренья и тлеющие грибы. Тебе, пришедшему из далека, скажу, что за тобой придут другие, которым нет числа.
- Ты представитель великого народа, - перевел Баско
- Они будут искать реки желтые от золота, а найдут реки красные от крови.
- Мы найдем золото червонной пробы, - оживился Баско
- Они построят города и прогонят мой народ в безжизненные пустыни.
- Мы укрепимся на этой земле и индейцы не смогут нам помешать, - сообщил Баско.
- Они протянут железные прутья и запрягут огненного зверя, на котором будут ездить через горы и степи, а затем этот зверь будет строить для них и создавать новые ценности.
- Мы будем обладать истинным могуществом на этой земле и приумножать свои богатства, - продолжал Баско.
- Они расселятся по всей нашей земле и не будет такого места, где не ступит их нога, но никогда не станет им доступной мелодия ветра в наших горах.
Баско посмотрел на командора и в растерянности сказал:
- Ничто не останется для нас недоступным, но... мы никогда не сможем предсказывать погоду в горах.
- Что за чушь? - вскинул брови Альварес. Баско пожал плечами и с испугом взглянул на старика.
- Те, кто придет вслед за вами, долго не смогут поделить землю, отнятую у моего народа. Они будут убивать друг друга повсюду, в горах и долинах, в селениях и походах, и не будет им спасения ни в святилище, ни в своем доме. Так отомстит им ветер наших гор, которого им никогда не понять.
- Скоро произойдет большой земельный передел, в который могут вмешаться враги ее величества, - вновь застрекотал Баско, - но всем им будет поделом. А все от того, что они... никогда не смогут предсказывать погоду в горах.
- А как будут дела с погодой через четыреста лет? - восхищаясь своей иронией, обратился к безумному старику синьор Альварес.
- Да, что будет через четыреста лет? - перевел Баско.
- Те, кто придет после вас, создадут жизнь, которую будут считать лучшей. Они создадут великие чудеса, но все, что будет ими создано, окажется лишь новым соблазном, к которому они будут мучительно стремиться, создавая иные, еще большие соблазны. Они будут пить огненные напитки, сидя в горячих, бурлящих ваннах, будут считать себя хранителями морали и закона, будут верить, что подобны богам. Но они навсегда останутся в плену мелких междоусобиц, вечно будут подстерегать друг друга и все дальше удаляться о света, пока не научатся понимать песни ветра наших гор.
- Те, кто будут жить в согласии с законом бога и ее величества, достигнут райского благоденствия, а грешники будут мучиться в аду, пить горящую смолу, кипеть в котлах в дали от света господнего, пока... не научатся предсказывать погоду в горах.
- Ну, хватит, - командор решительно поднялся, смахнув тяжелыми ножнами какую-то керамическую фигурку среди прочего хлама в полутемном вигваме старика. - Нечего было тратить время на этого безумца, пора собираться в дорогу. Подумать только, карабкаться по скалам, отправиться в такую даль, чтобы увидеть выжившего из ума индейца, у которого один лишь ветер в голове. Вот уж посмеется над нами великий губернатор де Бальбоа.
Осмелевший Баско хихикнул в ответ, и они вышли вон. Под ногами хрустнули осколки разбитой керамики.
Отряд был уже готов к походу. Странные тени плясали в отсветах факелов. Индейцы с интересом наблюдали за причудливой игрой света и ночи вокруг статного командора, выкрикивавшего команды на странном языке. Наконец, кавалькада тронулась, неся за собой свои тени.
Старик подвинул к себе черепки, закурил трубку и, словно примеряя друг к другу разрозненные осколки, как заклинание прошептал незнакомые испанские слова:
- Нет, никогда вы не сможете предсказывать погоду в горах.